Кажется, он опять сделал это — уснул в неудобном плетёном кресле на открытой террасе Стефанового пентхауса. Февральские ночи даже в Лос-Анджелесе стояли холодные, за собственную дурость можно запросто расплатиться внеочередным воспалением лёгких. "Оно тебе надо?" Конечно нет, но...

Под не очень-то ласковое братское:

— Ну какого хера, Люсьен? Я тебе что, комнату не выделил с кроватью? — Люсьен открыл один глаз, затем — второй.

Щурясь от утреннего солнца, уставился на Стефана, всё-таки отозвался:

— Бывает. Привычка, — каким-то хриплым, незнакомым голосом.

Стефан проворчал что-то неразборчивое, возвращаясь в дом. Люсьен кое-как поднялся на ноги, мельком увидел своё взлохмаченное отражение в оконном стекле, отвернулся.

***

Чашка горячего кофе и горячий душ привели в чувства — насколько это было нынче возможно. Стефан намекнул, что Люсьену пора бы побриться. Тот ответил короткое "ага", фокусируя взгляд на собственной (собственной ли?..) руке, что сжимала ручку большой белой чашки. Белой. Как облака.

— Тебе бы поторопиться, — продолжил брат.

— М?

— У тебя сегодня встреча с этой... как её? Джессикой Рид, кажется. Забыл?

Забыл. Или не расслышал, когда Стефан в прошлый раз об этом говорил. Такое тоже бывает и чем дальше, тем больше и чаще, отчего и пришлось в конечном счёте уйти с прошлой работы. Однако Уилбэнксы порядочное количество лет не общались, во всяком случае плотно, чтобы Стефан замечал такого рода изменения, а Люсьен предпочитал свои проблемы не обсуждать. Как-то это у них не принято, что ли? Жаловаться там на всякое. Да и что бы Стефан сказал? Херово, брат, попей витамины? Вот тебе номер моего врача? Пф.

***

Он так и не уточнил у Стефана, кто такая Джессика Рид и какова цель их встречи. Пока ехал на такси до клуба, загуглил имя, не особо рассчитывая на успех, но первая же страница поисковой системы высветила всевозможные социальные сети. Люсьен открыл instagram, с фотографий на него смотрела улыбчивая молодая девушка. "Дизайнер...", вычитал он. А потом в мыслях промелькнуло: "господи, она ещё и блогер?" Что это за работа вообще такая — блогер? Бесконечные селфи, "сторис", отметка своего местоположения, реклама всякой присылаемой по бартеру фигни, высокодуховные посты о какой-то ерунде под фотками в бикини. И ведь гребут деньги, делая целое полезное ничего. До чего ж несправедлив современный мир. Люсьен был так возмущён этим фактом, что аж на целых полторы минуты почувствовал себя нормально.

Как всякий уважающий себя клуб, Melancholic Paradise открывался в четыре часа вечера и выпроваживал своего последнего посетителя в районе двух часов утра. Приехавший к двенадцати, Люсьен перепугал уборщика, что намывал полы в главном зале, громко подпевая Кэти Перри у себя в наушниках.

— У меня тут встреча намечается, будьте потише, пожалуйста, — с холодной улыбкой попросил Люсьен и зашагал в теперь уже свой кабинет.

Стефан усадил Люсьена в кресло управляющего ровно две недели назад. За это время Люсьен успел как минимум тринадцать раз подумать о возвращении в Новый Орлеан и как минимум тринадцать же раз уговорить себя остаться и попробовать пожить этой новой жизнью — здесь, в большом городе в противоположной части страны, наполненном шумом, светом, цветом и, как уверял старший брат, всяческими развлечениями. Сегодня, как подозревал Люсьен, первая мысль заявится в четырнадцатый раз. Люсьен зашёл в кабинет, оглядел его внутреннее убранство — стол, стулья, какие-то плакаты на стенах, стеллаж с документами, — и почувствовал, как уже накатывает ощущение полной тщетности бытия. Вот появится сейчас эта некая Джессика Рид. Будет, видимо, предлагать как-то поменять вывеску, рекламу, ещё что. А зачем? И в частности — зачем это всё Люсьену? Мышиная возня, да и только. Как говорится, всё равно мы все умрём.

Он плюхнулся в кресло и стал ждать. Когда конкретно должна была состояться встреча с Джессикой Рид, Люсьен так же не потрудился уточнить.

А ведь это действительно хороший вопрос: как быстро смогут договориться между собой Стефан и Люсьен Уилбэнксы. Когда-то, порядочное количество десятилетий назад, Люсьен слепо следовал за старшим братом и по умолчанию во всём был с ним согласен. Если Стефан говорил, что какая-то игра не интересная, детская или девчачья, Люсьен переставал в неё играть. Если Стефан дурно отзывался о ком-то, Люсьен обрывал все контакты с неугодным брату человеком. И лишь когда Стефан отчалил в колледж, его авторитет пошатнулся. Удивительным образом Люсьен даже не скучал по брату. Никогда. С глаз долой — из сердца вон, как говорится.

Меж тем он успел ни то уснуть, ни то провалиться в какие-то свои фантазии, пока ждал Джессику. А потому, когда она постучала, дёрнулся всем телом на стуле. Очки сползли на нос — зрение уже давненько испортилось, а привычка надевать с утра линзы так и не выработалась. Люсьен посмотрел на свои руки, как всегда теперь делал, когда сомневался в реальности происходящего. Руки как руки. Стук в дверь повторился. Люсьен осознал, что кто-то с той стороны зовёт его высоким женским голосом.

— ...ваш новый дизайнер.

Значит, всё-таки дизайнер. Не блогер с предложением сделать этому месту рекламу в инстаграме в обмен на бесплатную тусовку в честь какого-нибудь дня рождения стиральной машины.

Поднявшись, Люсьен подошёл к двери, открыл. Посмотрел с высоты своего роста на Джессику. Как будто опомнившись, улыбнулся — типичной вежливой улыбкой менеджера, привыкшего работать с людьми.

— Рад приветствовать в Melancholic Paradise, — враньё. Никакой радости Люсьен не испытывал. Впрочем, Джессика тут была не при чём.

— Люсьен, если позволите. Мистер Уилбэнкс — это мой отец, — ещё одна заученная реплика из прошлой жизни, которая должна как-то разряжать обстановку, снижая градус официоза.

Он шагнул в сторону, не вербально предлагая Джессике войти.

— Чай, кофе? — не то, чтобы Люсьену очень хотелось с этим возиться, но этикет...

Мисс Рид поглядывала по сторонам откровенно изучающим взглядом. Люсьену подумалось, что ей тут не нравится. Он воочию представил, как пятью минутами ранее девушка стояла у входа в клуб и удручённо разглядывала входную группу. Интересно, действительно ли всё так и было? Если мисс Рид что-нибудь скажет про вывеску — наверняка.

— Прежде вы общались со Стефаном, владельцем, — продолжил Люсьен. — Позвольте уточнить, о каком фронте работы вы договаривались?

"Как я мастерски завуалировал своё полнейшее незнание".

Когда Люсьен в следующий раз посмотрел на Джессику, он вдруг понял, что в какой-то момент умудрился полностью отключиться от разговора. Ну и какого чёрта? Ему показалось, что мисс Рид ждёт от него ответ. Люсьен пару раз моргнул, позволяя паузе стать окончательно неловкой, но затем всё-таки спросил:

— Извините... что вы последнее сказали?..

Отвратительное начало знакомства, заведомо испорченное впечатление.

Ах, цвет... или сочетание цветов. Люсьен смотрел Джессике прямо в глаза, словно пытаясь вспомнить, что это такое — цвет. С этим были некоторые сложности ввиду того, что окружающий мир давно казался блёклым и серым, а ещё — порядочно смазанным, словно кто-то с нажимом провёл ладонью по карандашному рисунку.

— Хм, — произнёс он, не зная, как ответить. Из недр памяти на помощь пришли всевозможные тренинги и прочие мастер-классы, учившие конструктивно общаться с самыми разными людьми во имя достижения какой-то своей меркантильной цели. — А какой бы цвет вы предложили? Учитывая наше название, местоположение и направление деятельности.

Хитро, ничего не скажешь. В конце концов кто тут специалист по цветовым сочетаниям и главным темам? Правильно, Джессика. Конечно, Стефан ждал от брата большей вовлечённости и какого-никакого экспертного мнения. Годы работы с жилплощадью развили так называемую насмотренность, а чувство стиля у Люсьена имелось ещё с детства. Живя в Новом Орлеане, он развлекался тем, что сам проектировал ремонт в своём доме, домах родителей и многочисленных друзей. Куда всё это ушло? Почему сейчас Люсьену настолько наплевать на то, что было важно в течение первых тридцати шести лет жизни?.. Ранний уход сестры и поспешная кончина матери, безусловно, травматичные события, но даже у отца жизнь на этом не кончилась. На старости лет тот вдруг умудрился завести "подружку", если шестидесятипятилетнюю миссис Фаулер можно было назвать подружкой.

Люсьен попытался сконцентрироваться. Вспомнить то, что когда-то хотел воплотить, но пресловутое семейное гнёздышко не подходило для подобных экспериментов, а дом папаши-консерватора — и подавно. Кажется, Джессика что-то ему сказала. Или нет. Люсьен продолжал смотреть на неё, но в какой-то момент перестал и видеть, и слышать. В следующий раз вернувшись в "здесь и сейчас", он сказал:

— Учитывая, что мы находимся в Эл Эй, к тематике рая как будто бы напрашиваются пальмы. А цвета — голубой и розовый, как думаете?

Не слишком ли холодное сочетание? Не слишком ли избитое, банальное, не модное в нынешнем сезоне? Люсьен попытался представить, как оно может выглядеть в стенах клуба. Ему вдруг захотелось неоновых вывесок — везде. Чтобы глаз радовался. Промелькнула мысль: "в этом кабинете радоваться совершенно нечему". Голые белые стены. Какие-то плакаты... откровенно дурацкие, как вдруг понял Люсьен, уставившись на ближайший. Он даже снял очки, как будто надеялся, что так плакаты окажутся менее уродливыми. Однако и без очков было заметно, что с одного из постеров призывно смотрит какая-то минимально одетая женщина. Тьфу. Для таких людей, как Джессика, любая мелочь в помещении может многое сказать о его владельце. Люсьену бы не хотелось, чтобы за него говорили чьи-то вываленные на всеобщее обозрение прелести. Но об этом, очевидно, думать надо было раньше. А раньше Люсьену было плевать. Очнулся, блин.

— А... — протянул Люсьен, снова обращая взгляд на Джессику. — Не хотите ли прогуляться по клубу?

Хорошо, что Люсьен не расслышал про волшебную краску. Пока окружающие жили в 2023-ем, наслаждаясь благами сказочной цивилизации, он завис где-то в марте 2019-ого, не замечая ни летающих мётл на дорогах, ни самопишущих ручек у официантов в ресторанах. Волшебная краска в его картине мира — это когда можно покрасить стену в один слой и цвет ляжет хорошо, плотно, без проплешин, и не облупится через два сезона. А уж если в магазине умудрились намешать именно тот оттенок, который заказывал, а не его жалкое подобие, без магии точно не обошлось.

— С радостью, — отозвалась Джессика.

Люсьен в очередной раз ей улыбнулся, вероятно, чуть менее холодно и чуть более вымученно. Потом открыл перед девушкой дверь, пропуская вперёд, повёл по тёмному коридору обратно в зал.

Уборщик уже закончил (или сделал вид, что закончил) свою работу и исчез в неизвестном направлении. Тускло горела подсветка бара. Тяжёлые бордовые занавески на окнах не пропускали в помещение солнечный свет.

"Как-то всё... мда", вдруг подумал Люсьен. Как будто впервые увидел и этот побитый жизнью и клиентами бар, и эти мрачные, невнятного цвета стены, вдоль которых стояли тяжёлые столы с пошлыми кожаными диванами. А под ногами — ковролин. Красный. Блин, серьёзно, будь Люсьен в норме, когда Стефан предлагал ему заняться этим местом, он бы послал брата далеко и надолго, потому что не все вещи можно и нужно чинить. Некоторые стоит сразу выбрасывать.

— Мрачновато здесь, — скрывая накативший за визуальное безобразие стыд, проговорил Люсьен. — Мой брат когда-то привёз в Лос-Анджелес кусочек южной эстетики. Но подобные дизайны даже в Луизиане теперь можно встретить разве что в самых... — мерзких стриптиз-барах, — в самой глубинке.

Из груди вырвался вздох. Вот так всегда. Кто-то один в семье наворотит дел, а позориться потом — другим, самым непричастным. Раньше Люсьен не понимал, как так получается. И почему отец рвёт и мечет, узнав, что какой-то его двоюродный племянник узаконил отношения с, как он выражался, "черномазым педиком". Племянник даже не родной, чисто номинальный. Положение Люсьена осложнялось тем, что роднее Стефана у него никого не было. Нэйтан намного младше, к нему и Джулии родители применяли уже какие-то иные методы воспитания, нежели к двум старшим сыновьям. И этот самый Стефан сотворил подобную дрянь, мерзкую, уродливую, зашкварную (как бы выразилась Глория), пригласил в это место дизайнера с каким-то неприличным количеством подписчиков в instagram, и оставил Люсьена в одиночку позориться. "Гавнюк", коротко подумал Люсьен. "Надеюсь, тебе там сейчас икается."

— У нас тут, — заговорил он максимально деловым тоном, сцепляя руки в замок за спиной. — Два основных зала. В этом можно посидеть в баре, за столами. На втором этаже всё помещение отведено под танцы, есть небольшая сцена, где периодически выступают разные бэнды. Чаще всего там работает диджей.

Увы, нынешний Люсьен не был способен заметить чей-то чужой дискомфорт. В большинстве случаев он и свой не замечал — пока не станет совсем уж гадко. Сейчас, почувствовав некий прилив энергии, Люсьен всю её пустил на изучение обстановки. Вот, например, лестница на второй этаж. На ней тоже лежал ковролин, делая клуб больше похожим на дом бабули где-то в недрах Техаса, нежели на какое-то крутое модное место в не самом дурном районе города ангелов.

— Чувствую, самое интересное, впереди, — прокомментировала Джессика.

Люсьен нервно сглотнул. А что, если и да?..

— ...насколько кардинальные перемены хотелось бы увидеть?

— Максимально кардинальные, — резко ответил Люсьен, даже не дослушав вопрос.

Он оглянулся на Джессику, словно желая убедиться, что она его услышала. Почему-то показалось, что от прямого взгляда девушка смутилась, но как показалось, так и перестало казаться за считанные мгновения. А что касается каких-то неизменных деталей — даже если Стефану здесь что-то очень дорого, оно вполне может перекочевать куда-нибудь на помойку в другое место. Например, в Стефанову же квартиру. Ну или домой, на чердак к отцу.

Итак, второй этаж. Люсьен замер, огляделся, будто сам видел это помещение впервые. Кто знает, может действительно впервые...

— Ну... — протянул он и, не найдя, как окончить реплику, всплеснул руками.

Если на первом этаже всё казалось каким-то мрачным, пыльным и затхлым, второй этаж поражал своей пустотой. Стены, выкрашенные в тёмно-серый (признаться, достаточно приятного оттенка) цвет переходили в потолок, который в лучших традициях стиля лофт был облагорожен примерно никак. С потолка свисали какие-то куцые светильники. У дальней стены ютилась та самая сцена, на ней в ожидании вечера стояло некоторое оборудование.

"И что. И всё?", мысленно вопросил Люсьен. Он подумал, что сегодня же вечером или завтра с утра надо будет поинтересоваться у брата, кто занимался клубом перед его непосредственным открытием. Это же филиал безвкусного ада, если позволить себе бросаться громкими словами. Очень хотелось как-то оправдаться перед Джессикой, дескать сам Люсьен тут совершенно не при чём. Он вот буквально позавчера в город приехал, а тут... это. Но оправдываться — себя не уважать, лицо надо сохранять до последнего, даже если дело совсем дрянь.

— В общем... работы очевидно много, — сказал Люсьен и улыбнулся Джессике одной из тех обречённых улыбок, с которыми когда-то впаривал желающим купить жильё самые убитые дома. — Я бы даже сказал, есть, где разгуляться.

Он помолчал, поджав губы. Взгляд перескочил с Джессики куда-то вглубь зала.

— Быть может, мы окажемся вам столь же полезны, как и вы нам, — с некоторой иронией в голосе добавил Люсьен. — Фотографии "до"/"после" в портфолио...

— Конечно, — отозвался Люсьен. Делайте фотографии. Какие угодно. Только он сам на всякий случай отойдёт из зоны видимости камеры. А то не хочется, чтобы куда-то во всемирную сеть утекли его фотографии на фоне всего этого великолепия.

Джессика достала из сумки планшет. Люсьен следил за её действиями краем глаза сквозь очки. В его представлении, почему-то, дизайнеры ходили со скечбуками, может быть, с палитрами Pantone и неприличной кучей писчих принадлежностей от простых карандашей до маркеров. А планшеты... это так, игрушка, ребёнку дать мультик посмотреть в долгой поездке.

— Несколько минут назад Вы говорили о голубых и розовых тонах в сочетании с пальмами, — Джессика приблизилась, явно открывая что-то на своём гаджете. Люсьен одарил её вопросительным взглядом, а потом снял очки, приклонил голову и всмотрелся в экран. Что-то как будто ёкнуло в этот момент. Ни то рецепторы, наконец, уловили аромат духов мисс Рид. Ни то почувствовалось её тепло — давно забытое тепло человеческого тела. Ни то действительно так сильно понравилось то, что Люсьен увидел.

— Хм, — сказал он, дёргая уголком рта.

Изображение на экране казалось реальнее и чётче окружающей действительности. Это при том, что Люсьен прекрасно понимал — перед ним всего лишь макет, "диджитал арт", причём не самый умелый. Но там, в этой обстановке, хотелось оказаться, нырнуть в неё, задержаться, чтобы, стоя в полумраке зала, наблюдать за мельтешением города по ту сторону оконного стекла. И пусть пространство вокруг наполняется какой-нибудь расслабляющей бессловесной музыкой. Лаунж? Пожалуй. Наверное в новой концепции им стоит устраивать лаунж-вечера.

— Это очень красиво, — произнёс он вполголоса и будто смущаясь собственной оценке.

Люсьен сделал шаг назад, возвращая очки на нос. После сиюминутного эмоционального подъёма накатывал отходняк. Вот уже и стены не благородного цвета мокрого асфальта, понять красоту которого способен лишь человек с тонким вкусом, а... да срань какая-то облупленная. Вон и паутина кое-где свисает — уборщику, видать, было очень лень доставать стремянку, чтобы выполнить свою работу в полном объёме. Ещё недавно в клубе был администратор, который должен следить за подобными вещами и своевременно раздавать нагоняи, но Стефан уволил его за что-то там очень нехорошее буквально на следующий день после приезда Люсьена в Лос-Анджелес.

— Итак, — спустя приличную паузу подал голос Люсьен. — Какие наши следующие шаги? Сейчас вы сделаете фотографии, вам, очевидно, потребуется какое-то время, чтобы подготовить... проект? У нас, конечно, есть ещё множество подсобных помещений, в том числе кухня, но их, вероятно, не имеет смысла сейчас трогать.

Хотя с кабинетом хотелось что-нибудь сделать... для начала — избавиться от возмутительно пошлых плакатов.

— Далее мы должны будем снова с вами встретиться, согласовать всё. Можно сразу допустить, что у нас появятся какие-то пожелания и предложения, — "возражения..." — А, значит, закладываем время на правки...

Люсьен задумался на секунду, будто что-то считая в уме.

— Сейчас у нас начало февраля. Мы рассчитываем, что сможем выполнить все необходимые работы за две недели в конце марта, чтобы к апрелю уже открыться с новым оформлением, — откуда-то из недр памяти всплыла эта информация. Значит, подумал Люсьен, они и правда всё это уже обсуждали со Стефаном. Или то Стефан кому-то другому говорил о своих планах? Почему-то Люсьену привиделось, как брат говорит по телефону, расхаживая по своему кабинету. Неизвестный собеседник ему возражает, Стефан закатывает глаза — в их семейной, доставшейся всем братьям в наследстве от отца манере. Меж тем в кабинете Стефана Люсьен никогда не был, он даже не знал адреса бизнес-центра, в котором брат снимал офис. Опять фантазии?

— Вы сможете подготовить первоначальный проект к середине следующей недели?

Люсьен и сам не замечал, как, находясь рядом с Джессикой, с каждой минутой всё больше и больше становился похож на себя прежнего.