Они не часто куда-то выбирались вдвоём. Так, может, в кино раз в квартал, когда Глория уходила с ночевкой к подружке или гостила у деда или одной из многочисленных сестёр покойной бабушки. В отпуск непременно брали дочь с собой. Каждую поезду Мэдди тщательно планировала, чтобы показать Глории мир. Но Глория росла, взрослела, у неё появлялось своё мнение — какой кошмар! И в тот год, аккурат в Рождество, Глория и Мэдди поругались. Дочь высказала матери, что их семейные поездки — смертная скука, и вообще она хотела бы хоть раз остаться на каникулы дома, чтобы гулять с друзьями. Мэдди вспыхнула как спичка и обещала больше вообще никуда Глорию не брать. Уже на следующее утро девчонки помирились, но... весной супруги вдвоём укатили в Канадские леса. А в сентябре так же вдвоём приехали в Лос-Анджелес. Что ж. Люсьена в этом ничего не смущало. Он бы с удовольствием провёл время вообще один, но заявить такое Мэдди — прямая дорога в ад очередной скандал. Не стоило оно того.
— Не отвечает, — проговорила Мэдди, останавливаясь посреди тротуара с телефоном в руках.
— На улице наверно торчат, — прокомментировал Люсьен, возвращаясь за женой. — Ничего с Глорией не случится.
Мэдди мрачно посмотрела на Люсьена. Она нормально относилась к его отцу (пока тот не начинал рассказывать, какой должна быть настоящая южная женщина), но не могла игнорировать тот факт, что свёкор не очень-то внимателен к детям. Масла в огонь всякий раз подливал Нэйтан, рассказывающий прохладные истории о том, как он, оставленный матушкой под присмотром батюшки, долбанулся башкой о что-то твёрдое. Или скатился кубарем вниз по лестнице. Или был покусан шершнями, на которых папаша зачем-то повёл его смотреть...
— Пойдём уже. Есть хочется.
Что это вообще за отпуск, если каждые два часа названивать дочери, которая ясно дала понять, что хочет отдохнуть от родителей? Люсьен допускал, что Глория умышленно не берёт трубку. Очень хитро и очень жестоко для ребёнка десяти лет. Может быть где-то в её воспитании они свернули не туда...
Мэдди выдохнула и всё-таки убрала телефон. Люсьен подбадривающе улыбнулся ей, взял за руку и повёл в ближайшее кафе.
— Как же в этом городе много людей... — проговорила Мэдди в полголоса, оглядывая зал.
— Пойдём в другое место?
— Нет... наверно, — она уже всматривалась в электронное меню, что висело над головами кассиров.
— Возьми мне что-нибудь. Позвоню Стефану пока.
Мэдди кивнула. Люсьен отошёл к окну и сел на диванчик за освободившимся столом, доставая телефон из кармана джинсов. В списке пропущенных ещё со вчера висел входящий от старшего брата.
Стефан уже давно жил в Лос-Анджелесе. Судя по его внешнему виду и по коротким рассказам во время вынужденного возвращения на родину три года назад, жил очень даже неплохо. И, назло отцу, совершенно не так, как тот того хотел... Общались братья редко. Дежурно обменивались поздравлениями во время праздников. На каждый день рождения Глория непременно получала красиво упакованный подарок от дядюшки — Люсьен, впрочем, подозревал, что выбором и отправкой этого подарка занимается какая-нибудь специально обученная секретарша. Где-то раз в год в каком-нибудь мессенджере Стефан затевал разговор. Про работу, про семью, про отца. Иной раз в этом разговоре мелькали какие-то старые, понятные только ему и Люсьену шутки. Но... по правде Люсьен даже не хотел говорить Стефану, что они с Мэдди приезжают в его город. И всё-таки написал короткую sms по прибытию. Теперь Стефан, конечно, из вежливости позовёт их к себе на ужин или обед. Предложит показать что-нибудь интересное. Быть может, познакомит со своей текущей пассией (такой же яркой блондинкой, как и всегда). И всё это будет с той же церемонностью, с которой матушка каждый месяц устраивала сходку со всеми своими сёстрами. Люсьену не хотелось в таком участвовать.
Стефан не ответил. Видимо, занят. Или как Глория — делает вид, что занят. Тем лучше. Люсьен какое-то время слушал гудки, потом отвлёкся на маленькую семейную драму — ребёнок чуть младше Глории уронил мороженое и его родительница не нашла ничего лучше, чем встать посреди зала и начать высказывать всё, что она по этому поводу думает. Люсьен скользнул взглядом в сторону, нашёл прямую спину Мэдди — её очередь уже подходила.
...вероятно происшествие с хот-догом, угодившим на белую блузку, не стоило большого внимания. Но семейная жизнь такова, что когда супруга в гневе смотрит на неизвестную девушку, что чуть не растянулась на заляпанном мороженым полу кафе, мужу стоит как минимум подойти.
— Всё нормально? — ладно, тупой вопрос, Люсьен мог бы придумать что-то получше.
— Нет, — резко отозвалась Мэдди, метнув на него тяжёлый как китайская стена взгляд.
Она явно хотела сказать пару ласковых девчонке, оставшейся без обеда. И работнице кафе, что замерла в паре футов от них со шваброй в руках, готовая, запоздало, убрать весь беспорядок. Но, если честно, взгляды Мэдди всегда говорили куда больше любых её слов. Люсьена они и вовсе прибивали к стене. Куда там отцовскому ремню или матушкиным наставлениям...
— Тебе помочь? — ещё один дурацкий вопрос.
Мэдди снова процедила:
— Нет, — и направилась в сторону уборных.
Люсьен вздохнул, скрестил руки на груди. Глянул на девчонку без хот-дога. Зачем-то спросил:
— А вы в порядке?
Потом им пришлось отойти, чтобы позволить всё-таки убрать мороженое. И хот-дог, что сиротливо валялся на кафеле.
